Отчего же я не понял этого раньше? Ведь всегда нечто подобное крутилось в голове. А дошло до сознания только сейчас.
Несколько лет я ломал голову — почему ничего не пишется, ведь мне столько всего в жизни хочется написать. Как же, думал я, ведь я всегда любил это дело, что стряслось? Почему я уворачиваюсь теперь?
...
Потому что нельзя больше использовать как форму эскапизма то, что становится самоцелью.
Просто, но невыносимо.